Отправлено: 20.06.12 21:04. Заголовок: Замок Владислава Батори

Готический замок в горах

 Отправлено: 24.06.12 04:51. Заголовок: Ранее Густые леса.....

Ранее Густые леса...


Аэль открыла глаза. Первое, что она увидела, были богатые ткани балдахина над кроватью. Она чувствовала приятную истому во всем теле. Потянувшись, Тегейриан вытянула перед собой руки и поднесла их ближе к лицу, рассматривая тонкие запястья. Еще недавно на них красовались синевато-зеленые синяки, оставленные оковами, сейчас же кожа была ровного цвета, и ничего не напоминало о недавних «украшениях». Как странно… Они зажили.
Принцесса прикрыла глаза, кутаясь в мягкое одеяло. В памяти начали всплывать сцены происходящего в лесу. Темноволосый мужчина поднялся с места и, расстегнув плащ, накинул его на плечи Аэль, в тот момент она почувствовала, как тепло разливается по всему телу, словно возвращая ее к жизни. Вспомнила пронзающую боль, заставляющую ее содрогнуться. Его руки. Он так бережно поднял ее с земли. На этом воспоминания обрывались. Какой странный сон, настолько живой. В полудреме ей казалось, что это действительно было лишь плохим сном и сейчас она встанет с постели, выйдет к балкону и любимый сад, раскинувшийся внизу, вновь принесет умиротворение ее душе. И все же, было что-то, что заставило Тегейриан резко распахнуть глаза и сесть. Она откинула одеяло, рассматривая собственные ноги. Никаких следов прогулки по заснеженному лесу. Девушка с облегчением выдохнула и улыбнулась сама себе, взгляд тем временем скользнул вглубь комнаты. С каждой секундой внутри нарастала паника, сердце билось все сильнее, улыбка сошла на нет, уступая испугу. Убранство данной комнаты не было похоже ни на одни из возможных покоев замка Йоруэрта. Аэль вскочила с постели, и кинулась к окну. Увиденное заставило ее вздрогнуть, по телу пробежала неприятная волна холода. Принцесса попятилась назад, пока ноги не уперлись в кровать, тогда она опустилась на нее, рассеянно озираясь. Ее одолело жгучее разочарование, захотелось разрыдаться в голос. Но, нет. Еще будучи в Йоруэрте, закованной в цепи собственным братом, Аэль дала себе обещание, что не станет напрасно ронять слез, они имеют немалую цену.
Прошло некоторое время, прежде чем Тегейриан удалось совладать с эмоциями, душившими ее. За это время она успела изучить отведенную ей комнату в подробностях. Тяжелые шторы на окнах, изящная резьба на деревянной мебели, зеркала, ковры и громадная дубовая дверь. Она буквально приковывала к себе взгляд. Аэль почувствовала непреодолимое желание узнать, что скрывается за ней.
На краю собственной кровати ее ждало платье «в пол» спокойных светлых тонов. Девушка переоделась и с любопытством взглянула в зеркало. Одежда была сшита словно по ее фигуре. Причесав волосы и надев поверх накидку с изумрудно-золотыми узорами, она вышла из покоев.
Красота замка поражала так же как и его размеры. Тегейриан блуждала по нему уже немало времени, но, при этом не встретила еще ни одной живой души. Все здесь было иным, нежели дома. Аэль останавливалась у картин, внимательно разглядывая их. В Йоруэрте не было подобного, наверное, все потому, что дворцы имели слишком много открытого пространства, и полотна попросту некуда было вешать. Мысли о доме вновь наполнили сердце печалью, заставляя поникнуть. Тегейриан невольно потерла кисть, сгибая и, разгибая ее, словно боль от оков не оставила ее. Если задуматься, так оно и было. Боль останется с ней навсегда, она где-то глубоко внутри. Адерин нанес глубокие раны, которые вряд ли способны затянуться, не оставив шрамов. С другой стороны, это стало для нее уроком, который неплохо усвоен.
Аэль вышла к крутой винтовой лестнице. Ей было интересно, куда она может привести, в то же время узнавать это сейчас не планировала. Девушка уже хотела двинуться дальше, как услышала шаги. На мгновение она замерла, пытаясь унять нахлынувшее чувство тревоги, и тут же обернулась. По лестнице шел ее мучитель и спаситель единовременно. Она расправила плечи, ожидая, когда он спустится.
- У Вас красивый замок. – Аэль подняла глаза, теперь ни темнота, ни холод не мешали ей рассмотреть его. Но делать это она старалась ненавязчиво. – Я хотела поблагодарить за то, что не оставили меня в лесу. – Теперь уже Тегейриан смотрела в пол. – Спасибо. – Говорила Аэль искренне, в надежде не вызвать у него отрицательных эмоций. Последовала небольшая пауза, после которой принцесса решилась задать мужчине вопрос. – Вам известно мое имя, но я не знаю Вашего… Вы назовете его мне? – Она вновь смотрела ему в глаза.

 Отправлено: 24.06.12 15:53. Заголовок: Говорят, это ..

Говорят, это болезнь – когда тебе нравится смотреть на то, как мучаются другие; Владислав не был болен, но иногда бывали моменты, когда он упивался чужой болью, чужими страданиями. Это было как предвкушение той сладкой мести, которой он до сих пор желал – многочисленные репетиции перед главной премьерой. Даже шаткое перемирие с королем не настроило его на более мирный лад – и Владислав не почувствовал облегчения на которое надеялся, потому что видел, что Хильдерик и вся его свита считают обиды Батори пустыми, не имеющими под собой основания. Считают его каким-то испорченным ребенком, низводят его мотивы, его чувства до каких-то примитивных, глупых, отвратительных субстанций. Все они считают его испорченным, эгоистичным, уродливым в своей ущербности существом, которое испытало за свою жизнь недостаточно боли и потому так настойчиво в своих желаниях что-либо заполучить бесчисленным капризами. Никто из них даже не пытался понять его, не пытался поставить на его место себя, он ни разу не услышал слова «прости», они просто никто, никто не считали себя виноватыми перед ним, во всем обвиняя лишь его одного. Никто из них не понимал, что не нужна ему корона Хильдерика, не нужна сила его бесценной крови: Батори нашел способ обходиться без нее. А ведь когда-то он был им даже близок – вернее он так думал, но потом оказалось, что это была ложь, иллюзия. Батори до последнего надеялся, что все таки он ошибается, что все таки дело в другом – но нет. Нет. Он снова оказался прав.
Ему пришлось сделать над собой огромное усилие, чтобы пойти хотя бы даже на этот хрупкий мир с Хильдериком. Кто бы знал, как трудно ему было – и зачем, для чего он снова терпел? Хотел заставить их характеры раскрыться полностью, раскрыться до конца – чтобы не осталось никаких сомнений, ничего, что он мог бы пожалеть, что могло бы его остановить. Теперь он знал ответы на все свои вопросы.
Значит, все же монстр.
Ну, хорошо. Он будет таким, каким его называют. Они получат монстра – и получат сполна.
Вряд ли кто-то из них понимал, что Владислав готов умереть за право превратить их жизни в кошмар. Разве это игрушки? Похоже, только он один знал, что нет. Только сейчас ему приходилось выдумывать более тонкую, более изощренную, более болезненную месть. Что-то сдерживало его; сдерживало от того, чтобы разрушить весь этот мир до самого его основания прямо сейчас, не медля более - и Батори даже знал, что это. Осознание этого заставляло черты его лица искажаться раздражением, заставляло впиваться в ладони острые ногти – но долго ли он так выдержит?
Пальцы сжимали высокий, искусно вырезанный из драгоценного металла, посох. Стоя в самой высокой башне своего замка, Батори наблюдал за тем, как мирно поедает последние человеческие останки саблезубое красноглазое чудовище, и как капает с длинной шерсти на морде кровь. Смог бы он смотреть на это так же спокойно, если бы на месте этого выпотрошенного, наполовину съеденного убийцы, загубившего немало невинных жизней, был, скажем, король? Мысль была хороша. Но в чертах Батори не промелькнуло ничего, что могло бы свидетельствовать о том, что мысль эта кажется ему действительно удачной. А если Футула? Вот тут уголки губ Владислава дрогнули – он широко улыбнулся, обнажив тонкие острые клыки. Да. Ее он бы скормил своему зверю с радостью. Это доставило бы ему удовольствие. Тем более, что она можно сказать, уже мертва – она была бы мертва сотню раз в ту ночь, когда он вступил с королем чуть ли не в драку. Владислав считал, что спас тогда ее жалкую жизнь, открыв Хильдерику глаза на происходящее – и сейчас так же считал себя в праве забрать эту жизнь обратно.
- Ненавижу – шепотом произнес он, не сводя взгляда со своего «домашнего» питомца. За все время пребывания в замке животное отъелось достаточно хорошо, и можно было с уверенностью сказать: отлично себя чувствовало. Взамен оно дарило Владиславу свою кровь – конечно, нельзя сказать, чтобы добровольно, но так или иначе, он ее забирал, и сила его росла с каждым днем. Еще немного – и у короля не останется шансов справиться с Владиславом в личном поединке. Было даже жаль тратить такое воистину головокружительное могущество на банальную месть.
Улыбка пропала с лица Батори. Гордо выпрямившись, подняв подбородок, он сделал шаг к огромному мохнатому телу. Пальцы мужчины, оканчивающиеся аккуратными овальными ногтями, скользнули по густой оранжевой шерсти, едва не исчезая в ней. Чудовище перестало хрустеть очередной косточкой – и подняло голову, взирая на хозяина горящими, словно уголья, алыми глазами. Оно давно уже знало руку Владислава, давно привыкло к ней, и теперь уже Батори был достаточно силен, чтобы подчинить себе волю зверя и без помощи многочисленных заклятий, разрушающих рассудок несчастного создания. И потом, у него есть что-то общее с этими существами, а Батори редко был жесток с теми, в ком чувствовал родство.
Пальцы Владислава выскользнули из шерсти чудовища.
Что ж, на сегодня его ручная зверушка, кажется, сыта.
По губам Батори уже почти скользнула улыбка – но секунда, и она вновь пропала: Владислав нахмурился. Он чувствовал чужое присутствие, почти совсем рядом. Тегейриан.
Владислав резко развернулся к своему питомцу спиной – ему бы не хотелось, чтобы Аэль переступила порог этого помещения, ведь он прекрасно знал, как реагируют все без исключения на его питомцев, знал, что всем, кроме него, чудовище внушает лишь ужас, леденящий кровь. Владислав имеет право на то, чтобы на него не смотрели исполненным животного страха взором – хотя бы в собственном доме. Раздраженно одернув полы своего стеганого темно-зеленого одеяния, Батори направился к выходу. Это была одна из причин, по которой он не принимал у себя гостей: он не умел оказывать гостеприимство, не привык стеснять себя в собственном замке, не умел казаться любезным. Да что уж там, «любезность» понятие, неведомое Владиславу, чей характер формировался задолго до того, как появилась наука под названием «этикет». Он привык быть хозяином, командиром, правителем – и вел себя соответственно.
Спускаясь по уходящей штопором вниз, винтовой лестнице, Батори уже точно знал, что внизу стоит его белокурая гостья. Встречи было не избежать – хотя сказать по совести, Владислав был отнюдь не настроен на обмены любезностями и вообще на какие-либо разговоры. Единственное, чего он в отношении нее хотел – отправить Тегейриан обратно в ее мир, избавив тем самым и Аэль, и себя от лишних неудобств.
Спустившись, Владислав остановился от иноземки в нескольких шагах. Высокий посох склонился чуть перед, упираясь концом в пол – и блистая яркой зеленью овального камня в аккуратной огранке наверху. Серьезно, не утруждая себя лишними улыбками, взирал Батори на свою вынужденную гостью.
До тех пор, пока она не заговорила с ним.
Слова благодарности прозвучали для Владислава немного странно.
Если уж на то пошло, с точки зрения любого чужеземца, да и землянина, он обязан был забрать Аэль в свой замок и оказать ей достойное гостеприимство. Другое дело, что Батори никак не подчинялся общепринятым правилам и нормам поведения – у него они были свои, собственные. И он уж точно никому ничего не должен.
Но все же было странно, неужели после того, что он сделал, юное создание не считает его извергом? Да, конечно, стоило сказать ему «спасибо». Но это было бы более заслуженно, если бы Батори забрал ее из леса, поправ свои ценности и саму свою натуру, но он этого не сделал. Если бы не выдержка Аэль, он бы оставил ее в лесу, а так, Владислав просто сделал то, что хотел. Благодарить его не за что. Но… слышать это было приятно и даже немного… неожиданно. И странно. Батори не привык к словам благодарности. Он монстр – и этим все сказано.
Сейчас он удивлялся не столько словам Аэль, сколько своей реакции на них.
В чертах его лица показалось удивление – и Владислав взглянул в лицо блондинки так, словно желал сказать ей, что не заслуживает ее благодарностей – и ему было бы легче, если бы она ничего этого не говорила, а смотрела на него с осуждением, как и все остальные вокруг. Так было бы гораздо проще для него.

Поначалу Владислав ничем не ответил Аэль – он дождался, пока она договорит до конца.
Вопрос.
- Мое имя Владислав Батори – ответствовал он– Не стоит благодарить меня. Ты сама заслужила мое гостеприимство.
Он немного помолчал.
- Не возражаешь, если мы поговорим где-нибудь в другом месте?
Не дожидаясь ответа Аэль, Батори сделал ей знак следовать за собой и, пройдя мимо светловолосой гостьи, направился вглубь уходящих в недра замка коридоров. Чем дальше они уходили от винтовой лестницы, ведующей в башню замка, тем более спокойно чувствовал себя Владислав. Они шли довольно долго, пока на оказались перед нужной Батори дверью. Огни факелов отражались в изумрудном камне магического посоха, вспыхивали - и вновь гасли во взгляде мага. Он повернул в замке ключ, толкнул дверь - и переступил порог просторного, богато и со вкусом обставленного кабинета. На широком столе Батори, как и сто лет назад, стоял накрытый шелковой тканью, круглый, на подставке, магический кристалл. Здесь был темно - но всего один щелчок пальцев мужчины, и канделябр вспыхнул десятками свечей, освещая комнату.
- Итак....
Владислав поставил посох на пол, облокотив его о поверхность стены, неторопясь прошел к собственному столу, провел кончиками пальцев по шелковому, скрывающему кристалл платку (ровные складки тут же соскользнули на дубовую поверхность стола) и развернулся лицом к Аэль.
- Ты наверняка хочешь скорее вернуться домой, не так ли?
Снова знак, указующий молодой женщине на кресло. Разговаривать стоя не очень удобно, особенно если разговор обещает быть долгим.

 Отправлено: 30.06.12 23:27. Заголовок: Аэль по-прежнему сто..

Аэль по-прежнему стояла внизу, смотря на хозяина замка снизу вверх, он был высок и статен, а еще, она чувствовала его силу сейчас, это ощущение было еще ярче, нежели вчера. Но, было и что-то помимо него, что-то пьянящее, притягательное, что-то, что могло заставить забыться. Тегейриан ощущала это всем телом, но не могла дать определение тому, что чувствовала. Это словно блаженная нега, небывалый прилив сил, что-то настолько теплое, обволакивающее, дарующее душевное умиротворение. Еще немного и она вовсе потеряет разум. Но, мужчина заговорил. Это вернуло ее в реальность, несмотря на то, что на уровне ощущений все осталось по-прежнему, ей было проще сосредоточиться, слушая его речь. Голос его звучал ровно, от него веяло холодом, на мгновение, Аэль показалось, что она все еще стоит босая на снегу. Невольно она отвела взгляд, словно осматриваясь, пытаясь убедиться, что по-прежнему находится в одном из холлов замка.
Теперь Тегейриан знала его имя. Раньше ей не приходилось слышать подобных имен, а это могло означать лишь то, что она находится очень далеко от дома. В некоторой степени данная мысль приносила некоторое успокоение, Адерин не так скоро сможет найти ее. С другой стороны, это безумно страшно. Попасть в полную неизвестность, в которой пребывала принцесса. По спине пробежала дрожь, когда в памяти всплыли пейзажи мертвого леса, освещаемого тусклыми лучами одинокого светилы. Луна такая же, как и она, совершенно одна, среди холода и мрака.
После слов о том, что принцесса сама заслужила оказанное ей гостеприимство, она подняла голову, всматриваясь в глаза мужчины. Сново это ощущение могущества. Кто же он? Тегейриан могла в открытую признать свой страх перед ним, но, в то же время, почему ее так влечет к нему? Это далеко не симпатия или что там еще может быть, этому нет логичного объяснения. Она чувствует некую энергию. Может также происходило и с Адерином, когда он находился рядом? Но… разве такое возможно? Что он такое?
Владислав предложил продолжить беседу в другом месте, Аэль направилась следом за ним, обернувшись напоследок. Уйти оттуда оказалось не так просто, словно невидимые нити, привязанные к запястьям, держали ее и с каждым последующим шагом они рвались. Может, дело не в нем, а в этом месте? Или том, что находится в башне? Задержавшись на несколько мгновений, принцесса поспешила догнать Батори. Коридоры показались для Тегейриан бесконечно длинными, но в то же время, она восхищалась их убранством. Он остановился у двери, и они вошли в комнату. Свет вспыхнул десятками огней, Аэль осмотрелась. Раньше ей не приходилось видеть ничего подобного. Она вновь подумала о том, насколько сильно его мир может отличаться от ее. Тем временем, мужчина обернулся и спросил самую из очевидных вещей. Конечно, этого стоило ожидать, она здесь нежеланный гость, который, по сути, вынудил хозяина оказать гостеприимство, ведь Влад сказал именно так. Но вопрос напугал ее, глаза широко распахнулись, сердце забилось чаще.
- Нет! – Тегейриан буквально выпалила это, но тут же осеклась. Не стоило так открыто проявлять эмоции. Она постаралась собраться, пряча все страхи глубже в себе. Аэль понимала, что ей необходимо уйти и не обременять Батори своим присутствием, но, совершенно не знала куда. – Я не хочу возвращаться домой. – Сказав, что ее там не ждут, она солгала бы, поэтому, предпочла опустить подробности. – Я не хотела бы быть для Вас обузой, я готова уйти, но… только не домой. И я была бы благодарна, если бы Вы сказали, что это за мир, где мы находимся? – Тегейриан присела на кресло, которое было указано Владиславом.

 Отправлено: 01.07.12 01:21. Заголовок: Ответ, полученный Вл..

Ответ, полученный Владиславом, оказался несколько неожиданным для Батори – ведь он даже не пытался прочесть сейчас мыслей своей гостьи. Да и так было даже интереснее. Способность удивляться и чувствовать живые эмоции – пожалуй, это единственная привилегия, которая еще осталась у него. Но скоро и этого не будет; скоро не останется никаких чувств и никаких эмоций – все будет выжжено дотла огнем ненависти. Король просто так не оставит Батори в покое. Скоро он захочет встречи. Потому как, станет справедливо опасаться день ото дня растущей силы Владислава – а как только Влад увидит короля… сложно представить, что тогда станется с их хрупким перемирием. И что станется с самим Батори, если он позволит разрушительной ненависти ко всему этому миру окончательно взять над собой верх. Иногда бывало ощущение, что жгучие, разъедающие сердце чувства наполняют его до краев и внешняя оболочка становится слишком слаба, чтобы сдерживать их. Иногда он ощущает даже физическую боль, пытаясь удержать рвущуюся наружу энергию – а когда она все же вырывается….
В бытность Владислава воеводой, самым страшным оружием считалось копье с наконечником в форме треугольника – раны от удара таким копьем не заживали никогда; из тела жертвы выбивали целые куски мяса – и сколько бы ни прошло времени, какие бы лекарства не использовались, ничто не могло помочь. Постоянная боль, кровь на повязках даже спустя десятилетия – вот что грозило раненному в самом лучшем случае из всех возможных. Владислав предпочел бы жить с такой раной, нежели с тем, с чем он жил сейчас.
Однако… Батори почувствовал, что он отвлекся от своей гостьи. Похоже, уже секунды три он просто стоял у своего стола, глядя на Аэль и не видя ее, слыша ее слова – и не воспринимая их. Наконец, их смысл начал доходить до Батори – и в чертах лица Владислава начинала уже отражаться запоздалая реакция.
Темные брови мужчины взлетели вверх, и он, в задумчивости, слегка опустил голову, позволив легкой улыбке коснуться губ. Смело. Откровенно. И даже самоотверженно. Юная гостья так заботится о его комфорте, что даже готова пожертвовать ради этого собственной жизнью? За стенами его замка ее ждет лишь холод, голод и чужие, агрессивно настроенные люди. Если еще учесть, что она весьма недурна собой, шансов выжить у нее будет крайне немного.
Все еще находясь в задумчивости, словно думая, что ему делать с Аэль Тегейриан, Батори поднял на нее чистый взгляд ярких, зеленых глаз – и впервые вгляделся в черты лица молодой женщины. Он впервые заставил себя увидеть ее лицо, которое до сего момента было для него сродни безликой маске, каких сотни, тысячи, десятки тысяч вокруг. И у всех одинаковые голоса, одинаковые мысли и одинаково пустые, ничего не содержащие, глаза. Она отличалась от обитательниц его мира, не только взглядом и чертами лица – чем то еще… Имя этому «чему-то» было магия. Владислав чувствовал эту магию всеми фибрами своего существа – он почувствовал бы самое ничтожное, самое неуловимое ее присутствие. И конечно, он чувствовал ее и сейчас.
Наверное, ему стоило бы тоже опуститься в кресло, оказавшись так сказать, на одном уровне с Аэль, чтобы она не взирала на него снизу вверх – но что-то мешало ему, и это было странно; словно что-то удерживает. Не дает сделать шага. Не дает ему «снизойти» до этой светловолосой женщины. Что это? Неужели это страх? Он как будто даже хотел принять все те живые, яркие эмоции, исходящие от Тегейриан, так как это делают в отношении друг друга смертные, не обремененные тысячелетним возрастом, люди. Они просто слушают друг друга, сопереживают друг другу, обмениваются аурой, эмоциями, питаются ими… Но он словно не мог. Хотя возможно это было единственное, что могло бы помочь, отвлечь, заставить забыть. Да, ему нужна не только чужая кровь. Ему нужны чужие чувства, эмоции, именно поэтому он так любит играть с людьми перед тем, как забрать у них жизни. Ощутить всю палитру испытываемых ими ощущений – и выпить ее потом, вместе с кровью. Вот только почти всегда он ничего не чувствует сам, ничего, кроме разъедающей изнутри боли. И любое прикосновение заставляет его буквально слепнуть от нее.
Пальцы Батори соскользнули со столешницы.
Он так и остался стоять.
- Я ценю твое… воспитание – негромко начал Владислав – Но я спасал тебя не для того, чтобы затем убить. Возможно, я не самый радушный хозяин из всех живущих, но поверь мне – оказавшись за крепостной стеной ты, скорее всего, умрешь. Этот мир холоден и жесток. Он не знает жалости даже к таким, как ты. Кто-то называет его Землей. Кто-то зовет иначе. Если ты не желаешь возвращаться в свой мир, тебе придется остаться в этом замке, хочешь ты того или нет. Но как хозяин этого дома, я хотел бы знать, кого именно принимаю у себя. Скажи мне, почему ты не желаешь возвращения в Йоруэрт?

Голос Батори не нес в себе какой-то особенной мягкости или тепла, но в нем уже была слышна та глубина, которая смягчает тон, заставляя вслушиваться, искать оттенки, подозревать какое-то настроение. Раздражение схлынуло прочь, и сейчас Владислав снова ощущал себя эмоционально истощенным – и так будет до тех пор, пока новая волна боли и ненависти не накроет его с головой. И тогда он снова взорвется. Хотя взрываться, казалось, уже было не чему. Но он снова и снова понимал, что слишком плохо знает себя самого. Где конец разрушительным чувствам, где конец всему этому и существует ли где-то что-то кроме них?
Батори устремил долгий, внимательный взгляд на пустое кресло. В чертах лица – как будто навечно, застыла серьезность. Не простая – словно с надломом; в каждой его черте. В каждой линии. В рисунке губ. Во взгляде. Даже в форме бровей. Но ничто не заставит его сломаться. Ничто не заставит опустить плечи. Ничто не испортит горделивой осанки.
Даже если все внутри будет сожжено и сломано.
Он снова перевел взгляд на Аэль. От нее словно исходило тепло. Словно лучи солнца, только не того, которого он так боялся в первые годы своей новой жизни. Яркая зелень взгляда столкнулась с мягкостью взгляда иноземки; на какой-то момент даже стало хорошо. Короткий момент. Словно напоминание о том, что могло бы быть в жизни Батори – но уже никогда не будет.

 Отправлено: 01.07.12 16:30. Заголовок: Аэль понимала, что о..

Аэль понимала, что отвечая на первый вопрос подобным образом, вызовет поток новых, на которые также придется отвечать, хочет она того или нет. Ох, если бы он не стал спрашивать ее об Йоруэрте, если бы просто отпустил, она бы ушла. Но куда? Все будто начиналось сначала, она снова та самая маленькая и беззащитная девчушка, которой некуда податься, которая бежит от преследователей в надежде найти приют и союзников. Только, сейчас, все же, все несколько иначе. Тогда Тегейриан была не одна, рядом был тот, кто предавал ей сил, оберегал, давал стимул идти дальше. Ее брат. Адерин был для нее всем. Между ними существовала неразрывная связь, которую не каждый сможет понять. Они родились вровень с Новой Великой звездой. Это знак - пророчили старцы. Вероятно, именно это ознаменование заставило людей, встреченных на пути, поддержать их, гонимых с родных земель.
Сколько раз их пытались убить, большая часть жизни прошла в страхе и постоянных бегах, и все это время она чувствовала твердое плечо брата рядом. Он говорил ей, что она должна быть сильной, должна бороться ради них и, что когда-нибудь, их звезда засияет настолько ярко, что затмит остальные. Они будут мудрыми и справедливыми правителями своей страны, они принесут людям благо и процветание.
В воспоминаниях всплыла сцена из подземелья. Тяжелые цепи, обвитые по рукам и ногам, темнота, разгоняемая лишь слабым светом от пламени огня факела. Но боли нет… только слабость, постоянная, она тяготила куда больше наручников, и с ней невозможно было совладать. Так было уже три дня. Адерин, раздосадованный речами сестры, приказал запереть ее здесь, лишив солнечного света и надежды когда-либо занять место подле него. Он так думал. Ни о какой надежде не шло и речи, более того, Аэль давно мечтала сбежать как можно дальше. Могла ли она предположить, что светлый и столь любимый лик брата, может стать для нее настолько отвратительным, что каждый раз, когда он входил в ее «клетку», она отводила взгляд или отворачивалась вовсе, только бы не видеть его лица. Как все изменилось. Что с ним случилось? Неужели власть и могущество ослепили его? Наполнили сердце жестокостью, превратили в лед. Куда ушел ее любимый Адерин?
Тегейриан на мгновение сомкнула веки, прогоняя воспоминания прочь. Она слушала Владислава, его слова были для нее словно тяжкий груз, ложащийся на плечи, тянущий вниз. Тебе придется остаться в этом замке, хочешь ты того или нет. Мысленно повторила эту фразу Аэль, сердце сжалось. Ее одолевали смешанные чувства. С одной стороны, все то, что было сказано до, означало, что Батори желал ей добра, с другой, она снова пленница. Хочешь ты того или нет. Принцесса отвела взгляд, так проще было сдерживать эмоции. К горлу подступил комок и она сглотнула. Тем временем, он задал вопрос, которого она боялась больше всего.
В последнюю встречу Адерин был крайне зол, ему не нравилось, что сестра выглядит истощенной, он не смог получить ожидаемого, что взбесило его. Считая, что Аэль источник неиссякаемой энергии, принц ошибался. Он лишил ее всего, чем она жила, лишил даже любимого сада, который питал ее, даруя силу. Тегейриан обладала взаимосвязью не только с братом, она умела черпать энергию извне. Йоруэрт насквозь пронизан невидимыми магическими нитями, через них он общается с теми, кого считает достойными слышать его. Аэль слышала. Но не теперь, находясь в подземелье замка, скованная заклятиями Адерина. Он чувствовал, как слабеет вместе с ней и злился, ненавидел ее еще больше, считая, что сестра делает это нарочно. Он совершенно разучился ее понимать. Он хотел лишь брать и не отдавать взамен.
Может ли Тегейриан рассказать совершенно незнакомому человеку все то, что ей пришлось пережить? Может ли она открыться ему? Имеет ли он право знать все это? Говорить было трудно. Принцесса сделала вдох, который также дался ей с трудом, воспоминания, душили ее, она боялась, что покажет себя слабой, что не сможет сдержать слез. И, тем не менее, Аэль попыталась начать, подбирая слова как можно осторожнее.
- Мой брат является королем Йоруэрта. И я нужна ему для того… Для того чтобы он мог… - Она замолчала, опуская голову, на лице отразилась вся та боль, что так упорно скрывала Тегейриан. Вздох. О, Боги, как же объяснить ему? Девушка не хотела говорить о том, что брат использует ее в качестве источника силы, это слишком. Правда так же заключалась в том, что она помогала ему контролировать толпу, что так любила принцессу. Каждый раз он представал перед людьми в ее обществе, заставляя ее лучисто улыбаться. Мог ли хоть кто-нибудь предположить, насколько сильно она страдает? – Извините. Я просто не могу вернуться домой. – Она подняла взгляд в надежде, что он не станет продолжать расспрашивать. Ей требовалось некоторое время. Пока воспоминания слишком свежи, и рассказывая, она будто переживает их снова и снова. Это нелегко.

 Отправлено: 01.07.12 18:39. Заголовок: Словно чувствительна..

Словно чувствительная, высокочастотная антенна, Батори буквально ощутил, как медленно, но верно, наполнялось чужой болью помещение его кабинета. Он вновь слышал слезы в словах своей гостьи – «для того чтобы он мог…» Мог что?
Владислав отпустил столешницу. Черты лица Аэль исказились едва скрываемой болью – и Батори сглотнул подступивший к горлу ком, в ту же самую секунду, что и Тегейриан.
За тысячу лет своей жизни Владислав успел многое увидеть, и через многое ему пришлось пройти; он видел множество народов, знал множество миров и бесчисленное количество фамилий. И сейчас ворох догадок взметнулся в его мозгу, стоило лишь Аэль произнести хотя бы те несколько слов, что она уже сказала ему. Что такого может сделать брат в отношении сестры, если это вызывает у нее такой ворох ощущений, преимущественно состоящий из боли и страха? У нее – у девушки, которая простояла перед Батори четверть часа босиком в снегу?
Догадки всплывали одна за другой; наиболее вероятным Владиславу казалось то, что брат Аэль мог желать всего лишь взять ее в жены ради сохранения чистоты крови (Батори знал не один такой пример). Ничто не может вызвать у женщины такого ужаса, как перспектива свадьбы с ненавистным ей существом – но почему она ненавидит собственного брата? Или быть может, он за что-то ненавидит ее? Разбираться в переплетениях чужих отношений, да еще и не имея никакой информации, было бессмысленно и глупо. Впрочем, Владислав не понаслышке знал, что такое королевская опала.
- Опальная принцесса?
Уголки губ Батори дрогнули, вновь порываясь вверх – но улыбка так и не коснулась губ мужчины. Что бы он почувствовал, если бы сам нуждался в помощи и его заставили бы рассказать, почему он не желает встречи со своим королем и братом? Почему он ненавидит свою «семью»? Смог бы он ответить? Смог бы рассказать хоть одной живой душе? Но он не слабая девушка, не умеющая защитить себя. Любой, кто посмеет приблизиться к Батори без его на то разрешения, обречен на скорую смерть, но даже Владислав не смог бы выстоять против целого мира. Наверное. Он не проверял. Пока нет.
Возможно, скоро проверит.
- У меня у самого есть брат-король – негромко произнес Владислав, прислушиваясь к самому себе и анализируя, какие чувства вызывают у него собственные слова. Пока, кажется, никаких. – И мы не можем похвастаться братскими чувствами, хотя раньше были очень близки и даже зависели друг от друга. Вернее, скорее я от него.
Из груди Батори вырвался сдавленный смешок, а по губам змейкой скользнула странная улыбка. Странно. Ему не так уж трудно об этом говорить. Почему?
- Но он отрекся от меня тогда, когда был сильнее всего мне нужен. Я научился обходиться без него, хотя это считалось невозможным. И все-таки, более я не нуждаюсь в нем. Но теперь я нужен ему – а я быть нужным уже не хочу. Хотя когда-то это было все, чего я желал. Мы никогда не вернем прошлого и никогда не помиримся. Подумай, хочешь ли ты того же в отношениях с твоим братом-королем. Это просто совет – не более.
Странно. Почти никакой боли… хотя, он не коснулся сейчас своих чувств и не коснулся причин, по которым все это произошло. Все его слова – всего лишь сухая констатация фактов, да и он не женщина, чтобы рыдать, рассказывая о своих злоключениях. Но сейчас, в этих нескольких предложениях, не касаясь больных мест и острых углов, он четко и ясно обрисовал Аэль свои отношения с Хильдериком. И не солгал ни одним словом. Да, Батори знал, что теперь, обретя могущество и знание – он нужен королю. Нужен затем, чтобы защитить тот хрупкий мир, который первый из Меровингов выстроил вокруг себя. Знал, что мир этот дорог Хильдерику как ничто другое. Но сам Владислав никогда не был частью этого мира, он всегда был чужим, всегда был выкидышем – одиноким, всеми забытым и покинутым. И у него не было никакого желания этот мир защищать. Не было желания делиться своей кровью, своей силой и своими знаниями. Это, пожалуй, было страшнее любой даже самой изощренной мести. Не то чтобы король был глуп или неспособен добиться того же могущества – просто он всегда пренебрегал всем тем, что так усердно изучал Владислав и к чему он так стремился. Всегда считал Батори ничтожеством. Разве такое уж большое преступление – доказать обратное? Одного щелчка его пальцев хватит, чтобы избавиться от всех созданий короля и от него самого. Но пока он ждал. Чего – непонятно. Может, боялся, что, убив короля – навсегда убьет и часть себя самого? Убьет того Влада Батори, который еще верил во что-то, хотел быть нужным, хотел быть гордостью короля и брата. Все это было слишком сложно.
- Мой замок в твоем распоряжении, как и мои слуги. Я покажу, где найти их.
Ты, наверное, голодна?
Он на мгновение перевел взгляд на хрустальный шар магического кристалла. Вот бы взглянуть, чем сейчас занимается король и его свита. Хотя, Влад и так знал ответ – они «просто живут». Как какие-нибудь смертные. Совсем слились в своей сущности с людьми и мало чем теперь от них отличаются. Никаких особенных целей, планов, стремлений. Даже он и то более достоин звания бессмертного, несмотря на то, что единственной его движущей силой была месть. Но одна ли она?

 Отправлено: 08.07.12 23:28. Заголовок: Он задал вопрос, Аэл..

Он задал вопрос, Аэль отрицательно покачала головой. Нет, она не была опальной принцессой, ее присутствия у двора Адерин жаждал больше, чем кого-либо другого. Ее не прогоняли, не высказывали свою немилость, ей просто пользовались, словно она бездушная вещь, словно не имеет желаний и ровным счетом ничего не чувствует. Источник нескончаемой энергии. Как же он ошибался. Его сестра никогда не была пустым местом. Так случилось, что по каким-то необъяснимым причинам, несмотря на то, что Адерин стал первенцем, именно он зависел от сестры в большей степени. Только сейчас Тегейриан стала задумываться о том, а что, если иначе он попросту не умеет, что, если природа сделала его таким. Может быть он просто создан для того, чтобы брать, а не отдавать?
Эта мысль поразила словно стрела, принося за собой острую боль, но не физическую. И с каждым словом, произносимым Владом, ее сердце сжималось все больше. Она словно узнавала в его рассказе свою историю. Аэль бросила брата. Оставила одного, лишила силы…когда он так в ней нуждался. Принцесса прикрыла веки, перед глазами предстало лицо Адерина. Возненавидит ли он ее после всего, что она сделала? Она ощутила горечь вины, которая словно толща воды сомкнулась над головой, не позволяя сделать вздох полной грудью. Брови чуть изогнулись, на лице отразился весь спектр испытываемых эмоций, но это не было сожалением о содеянном, скорее смятение. Имеет ли он право на то, чтобы Аэль винила себя из-за него? Так ли все на самом деле? Нет. Адерин – монстр, чудовище. И она никогда не станет подпитывать его за счет собственных сил. Не станет безголосой вещью. Аэль имеет такие же права, как и ее брат, она непременно вернется и заберет то, что принадлежит ей. Любовь или ненависть… все его эмоции для нее одинаковы, причиняют страдания. Хватит, она устала терпеть. Теперь в ее взгляде читался не испуг, а уверенность, он стал осмысленным. Не будет она лить слез по тому, кто того не достоин.
- Мы с Адерином упустили время, когда что-то возможно было исправить.
Удивительно. Тегейриан не знала, что повлияло на нее, почему ее отношение к произошедшему претерпели столь кардинальные изменения. Но сейчас она твердо знала, к чему стоит стремиться. Обрела цель, что зажгла в ее сердце огонь. Он зависим от нее, и нуждается в ней, не она. Даже вдали от Йоруэрта Тегейриан не стала слабее. Она вернется, не сейчас, но обязательно вернется.
Мужчина снова заговорил, Аэль подняла на него взгляд.
- Спасибо, Вы очень щедры. – На его вопрос, девушка лишь утвердительно кивнула. Столько чувств и эмоций, они совершенно захлестнули ее, она даже забыла, что не ела больше суток, и лишь вопрос Батори напомнил об этом.

 Отправлено: 09.07.12 20:35. Заголовок: Впервые за проведенн..

Впервые за проведенные в обществе Аэль четверть часа Владиславу вдруг захотелось покинуть собственный кабинет; странное, неприятное ощущение - словно чьи то холодные пальцы сомкнулись на горле - едва не заставило Владислава передернуть плечами, так как будто он физически ощутил промозглый, пробирающий до костей холод. Чуть-чуть оттаяв, он уже снова оказался во власти неприятного, похожего на дуновение ледяного ветра, чувства. Даже в лесу, утопая в снегах, с непокрытой головой, он не ощущал такого холода, как сейчас. Как же Аэль была права. И он сам всегда знал тоже самое - того, что сделано, не исправить, не вернуть и не изменить. Есть лишь настоящее - и холодное, полное мучений будущее. Бездна времени, и с каждым шагом вперед все больше черных демонов вокруг. Владислав задумался вдруг о том, что на протяжении всей своей длинной жизни он ни разу не впадал в спячку, как впадает в нее почти любой нормальный вампир. Быть может, пора и ему лечь в каменный саркофаг?
Чувства сменяли одно другое - словно яркий, цветной калейдоскоп. Неприятие, раздражение, затем - всплеск возмущения, и далее... усталость. Снова.
На мгновение даже налитые силой, цвета воронова крыла волосы, потускнели, а взгляд Батори едва не потух - сомкнулись на короткое время густые черные ресницы; кончики пальцев коснулись ровного, нетронутого ни одной морщиной, лба, в то время как вторая ладонь Батори легла на поверхность стола. В один момент, он вдруг стал выглядеть сильно уставшим, и буди что черные круги не залегали у него под глазами.
- Не стоит благодарности - ответил Владислав, в то же время пытаясь сосредоточиться на чем то таком, что отогнало бы его усталость прочь. Какую бы долгую жизнь он ни прожил, узнать всего даже за тысячу лет было невозможно. Существовало еще множество миров, которых он не знает. И возможно где-то, в одном из них, есть лекарство от всех его напастей. Новая информация, новые открытия, новые способности, которыми он может овладеть. У него есть сестра, которая учится у Батори и с каждым днем он наблюдает за тем, как она становится все боле похожа на него самого, как она все вернее обретает могущество - и получает новые знания, от него. И есть земной мир - в котором тоже еще не все закончено. Неужели он так просто сдастся сну, когда количество вампиров в этом мире все множится и множится - и эти кровопийцы не имеют никакого отношения к королевской свите. Их существование - результат беспечности Хильдерика, которому нет никакого дела ни до кого, кроме приближенных его Величества. А тем временем мелкие сошки, больше походящие на диких, тупых животных, лишают Батори охотничьих угодий и слишком много убивают, вызывая подозрения у смертных. Успокаивало лишь то, что эти недалекие твари никогда не доберутся до других миров. Они похожи на отвратительных выродков, на огромное стадо саранчи, а Владислав не любил, когда в его доме царит беспорядок и когда какая то мелкая мошкара лишает его законной добычи. Чувство презрения - вот что заставило его вновь налиться потускневшей было силой; презрение к королю, к его свите, неспособной уследить за собственным мирком из соображений пресловутой гуманности. Во что бы уже превратился их мир, не будь в нем Владислава? Лишь он один способен править этим миром и наводить в нем порядок, хотя пожалуй, для того чтобы он мог им "править", Батори нехватало всеобщего признания, золотого трона в большом светлом зале, рукоплесканий и множества вопросов и проблем, ждущих немедленного решения.Бурная деятельность - вот что всегда давало и будет давать ему сил. И никогда он не ляжет в каменный саркофаг - это удел слабых. Он не такой. Он никогда не станет убегать ни от мира, ни от проблем, ни тем более, от новых знаний.
Батори поднял голову. Вновь засверкали ярким изумрудным светом глаза, налились силой волосы, все могущество Владислава словно сконцентрировалось вокруг него; нет, его нельзя было принять за смертного - даже при желании. Яркий, постоянно меняющийся, Батори был подобен бурной реке то замедляющей свое течение - а то уже низвергающейся ревущим водопадом вниз, на острые камни.

Внимательный взгляд более не останавливался на лице Аэль; с ней все было ясно. Беглая принцесса, не желающая возвращаться домой к брату, которого ... скажем так, не любит и с которым находится в ссоре. Наверняка и он не пылает к ней братской любовью. В любом случае, ситуация там может быть любой - но Владиславу ли до этого должно быть какое то дело? Как и он сам, эта девушка обременена собственными проблемами; он даст ей время на то, чтобы она могла найти для них решение. На какое то мгновение Батори даже сам удивился собственной щедрости. Но в любом случае, главное было очевидно - они оба испытывают интерес лишь к собственным проблемам. Аэль Тегейриан душой находится в Йоруэрте, а что она будет делать здесь? Зачем ей его гостеприимство? Зачем это все - у него здесь нет армии, нет ничего, что могло бы помочь ей. Долго ли она будет просто скрываться от собственного брата?
По чести сказать, Владиславу пока не было до этого никакого дела. Ей нужна его защита - он ей ее предоставил. На этом наверное, и все. Говорить о том, как хороша за окном погода, нужды не было. Как хороша она бывает в Йоруэрте - тоже. Разговор подошел к концу. Вернее даже можно было сказать - был окончен. Его гостья не производила впечатления настроенной на беседу. Скорее он ощущал в воздухе легкую примесь опасения, а то даже и ... нет, не страха.
- Будет лучше, если я Вас оставлю - произнес Владислав, нажимая на кнопку звонка в столе - К сожалению, собеседник из меня неважный, а скверные манеры вряд ли улучшат Вам аппетит. А я бы не хотел, чтобы Вы чувствовали себя здесь хуже чем в Йоруэрте.
По губам даже пробежалась улыбка - и Владислав устремил на девушку чистый, почти невинный взгляд. Ни одна морщина не портила его лица, не выдавала неважного настроения, не давала даже малейшего повода решить, что возможно, что-то гнетет хозяина замка.
- Вас проводят в столовую - мягко произнес он, глядя на Аэль даже с теплом во взгляде - Чувствуйте себя как дома.
Батори даже слегка склонил голову, прощаясь с Аэль - и направился к выходу. Дверь кабинета распахнулась. На пороге уже стоял дворецкий замка, в строгом сером костюме.
- Проводите мою гостью в столовую. Проследите, чтобы все ее желания исполнялись в точности.
- Будет исполнено, милорд

Не задерживаясь более на месте, Батори вышел в коридор.

 Отправлено: 11.07.12 00:09. Заголовок: Огромная библиотек..

Огромная библиотека. Множество,и множество бесчисленных стеллажей, уставленных книгами. Жизнеописания, история, магические трактаты, редчайшие рукописи - здесь не было научной литературы, зато было множество толстых томов, где каждое слово относилось к магии. Батори собирал их веками, со всех уголков Вселенной, писал сам - и вот, результат. Катрин могла находиться здесь часами, среди бесчисленных тонн бумаги. Она обожала запах этой библиотеки, здесь всегда было так хорошо и так спокойно, что даже мысли о Массимо меркли, теряясь среди множества рукописных и печатных строчек... Давно ли она стала сестрой Владислава? Казалось, так было всегда; а все, что ранее - осталось в прошлом, просто как страшный сон, который к счастью, никогда больше не повторится. Остался в прошлом и ди Конти, ее бывший создатель и .... любимый. Иногда, правда, в сердце Екатерины вспыхивала жгучая ненависть и желание отомститить, но... достоин ли Массимо ее мести? Об этом ее заставлял задуматься Владислав. "Я не хочу, чтобы ты страдала так же как я" - словно звучал в голове Катрин тихий голос Батори. Екатерина улыбнулась. Она ни минуты не жалела о том, что отказалась от общения со всеми остальными вампирами, выбрав Владислава. Она бы повторила свой выбор тысячу раз. Невозможно было передать словами, сколько дорог он открыл перед ней, какой мир показал; обидно только, что сам он никак не мог отделаться от желания отомстить королю за все, что тот сделал. И Катрин считала, что это справедливо. Почему же она не должна ненавидеть Массимо и не должна желать ему хотя бы не смерти, а просто чтобы он понял, как больно сделал ей, как ошибался насчет нее. Чтобы понял, что есть такая вещь как чувства, и в чувства нельзя играть, как в кости. Как донести до него это, если не заставив страдать его самого? Сейчас Екатерина уже не чувствовала, как раньше, настроения Массимо, не чувствовала - хорошо ли ему или плохо, больно ли или нет, и ни один отголосок его мысли не доносился до нее; связи между ними больше не было и разная кровь текла теперь в их жилах. Эту связь между ними разорвал Владислав - разорвал резко и быстро, словно вырвал больной, давно докучающий, зуб. И Катрин стало гораздо легче. Она осободилась - и обрела нового Создателя, обрела брата. Сначала хозяин этого замка был холоден и даже жесток с ней, но постепенно... своей искренностью, желанием учиться, стремлением понять его самого и помочь, хоть как то отплатив Батори за его доброту, Катрин добилась ответа - и такого, какого она не ждала и даже не надеялась получить. Такого тепла, такой заботы - и столько, Катрин не получала никогда и ни от кого. Массимо, который всегда клялся ей в любви и преданности, померк словно бледная тень; померк на фоне того, кого считали извергом, монстром, самым жестоким и холодным в мире вампиров существом. Владислав превыше всего ставил как раз то самое, до чего ди Конти никогда, никогда не было никакого дела.
Невозможно было передать все то спокойствие и умиротворение в те моменты, когда Катрин держала Батори за руки - вот и сейчас; пальцы Владислава аккуратно переплетались с ее - тонкими, девичьими - и Екатерина чувствовала, что он чем-то опечален, или же...
Теплый взгляд зеленых глаз столкнулся с другим, почти таким же; чуть улыбаясь, Екатерина старалась разглядеть в глазах создателя и брата причину его беспокойства, отыскать то, что так гнетет его - все эти годы, но ведь она и так знала ответ.
- Надолго ты уходишь? - ласково спросила она, словно пытаясь окутать брата всем теплом, которое только у нее было, чтобы только ему стало легче; чтобы только он наконец оставил прошлое так же, как советовал это сделать ей. Она видела, что в последнее время он уже не так тверд в своем желании отомстить, разрушить, не так желает захлебнуться кровью всех тех, кого он когда то любил, а теперь - ненавидел.
- Нет - столько же тепла в низком, мягком тоне голоса; и даже еще больше. Глубокая печаль изумрудной зелени взгляда словно разбавилась сейчас ласковым солнечным светом, и лучи этого света грели Катрин, доставая до самого ее сердца - Меня не будет всего один день. Я не задержусь дольше.
Губы мужчины тронула улыбка - и он улыбнулся так, как улыбаются дети - улыбаются самым близким, кто точно не обидит и всегда отнесется к тебе с пониманием; кого можно не бояться - никогда.
Тонкие пальцы Катрин отпустили левую руку Владислава, но лишь затем, чтобы можно было коснуться черных волос на его виске, и зарыться в них - не опасаясь, что он отпрянет или что ему вдруг станет неприятно. Не стало. Черные ресницы мужчины сомкнулись; чуть сдвинулись к переносице брови - но он не хмурился. Это было совсем другое.
Почему он не может просто взять и выбросить этот балласт, что тянет его, словно тяжелое ядро, вниз? Все ниже и ниже; весь этот мир не стоит того, чтобы Батори ненавидел его - так думала Катрин; во всей Земле нет стольких сокровищ, сколькими обладает он один. Больно было видеть Екатерине, как в схватке с собственной ненавистью, с собственной болью, со всем вампирским светом он слабеет, и тяжелое ядро все вернее тянет его вниз. Он устал. Пора бросить все это и подумать о самом себе. Он ведь понимает это.
- Иногда мне страшно за тебя, когда ты не рядом - произнесла Катрин, вглядываясь в его черты с сестринской нежностью - Иногда я боюсь, что ты можешь не вернуться. Если бы только ты смог забыть все, как хотела бы для себя и я...
- Да, но я не могу - ответ звучал все так же мягко, но теперь уже горечь слышалась в нем; так говорят те, кто устал добиваться чего-то, те, кто признают свое бессилие - Что-то мешает мне. Каждый день, понимая , что их сердца еще бьются, я не могу избавиться от желания это изменить. Пока они дышат - я сам не могу дышать. Я не знаю, что делать с этим. Правда, не знаю. Но я знаю, что хочу их смерти.
- Я понимаю тебя.
Кому как ни ему было знать, насколько хорошо его понимает сестра. Насколько сама она желает видеть собственного создателя разбитым и уничтоженным, в луже крови, с немой мольбой во взгляде... чтобы он расплатился за все. За то, что он бездушная, бессердечная тварь.
Черты лица Катрин на мгновение исказились ненавистью. Таких, как ди Конти, не должно существовать на свете. Такие как они, такие как король превращают в монстров таких как она, таких как Влад. Разве виноваты они в том, что умеют чувствовать? Разве виноваты в том, что им больно? Почему месть - это недостойно, почему? Неужели ни за что не существует расплаты? Неужели правосудия нет ни для кого и нигде?
- Не надо - снова тихий голос Владислава - Забудь его, пока еще ты можешь. Возможно это послужило бы мне примером
Черты лица Екатерины мгновенно расслабились; она подалась вперед - и крепко обняла Батори, закрыв глаза и сжав губы; как можно отпускать его куда-то одного, когда он все еще уязвим перед собственными чувствами? Он сам контролирует едва ли не каждый шаг Катрин - но сама она не может контролировать его так же. Он делает только то, что считает нужным сам, то что хочет. И некому было молиться о том, чтобы он передумал или захотел чего-то другого.
Прошло несколько десятков секунд - и Катрин отстранилась.
- Иди- мягко произнесла она - Обещаю, я никуда не отлучусь из замка и не стану искать Массимо, как не искала его все эти годы.
- Я вернусь завтра
Владислав сделал шаг назад. Разлука с ним причинила сейчас Катрин едва ли не физическую боль. Как же дорог он теперь ей. Сейчас она точно знала, что один единственный брат, любящий и внимательный, стоит всех мужей и любовников, смертных и бессмертных. И Екатерина не хотела теперь иных отношений.
Он ушел. Шаги его стихли. Но Катрин чувствовала его так же хорошо, как если бы он был рядом. Если что вдруг пойдет не так.. она почувствует то же, что и он. Пока хорошо ей - значит, все в порядке и с ним.
Катрин развернулась к книжной полке.

 Отправлено: 15.07.12 17:53. Заголовок: Могла ли Аэль предуг..

Могла ли Аэль предугадать подобные изменения? Владислав заговорил, его тон, обращение к ней, искренне заставили удивиться. Эмоции настолько естественные, что их попросту невозможно скрыть. Брови чуть приподнялись от изумления, Тагейриан смотрела в лицо своего собеседника, пытаясь уловить причины, но, Батори – загадка которую вряд ли можно разгадать в скором времени, а если учесть, что Аэль вообще не обладает никаким временем, скорее всего, для нее это непосильная задача. Она хотела было возразить, он бы ни в коем случае не помешал ей, но, что-то подсказывало, что это не просто дань вежливости, Тегейриан промолчала. На его слова девушка лишь кивнула, губы дрогнули в легкой улыбке.
- Спасибо. – Она понимала, что это слово, по сути, совершенно ничего для него не значит, но, это единственное, что она может сказать, и что у нее есть – благодарность. Мудрецы Йоруэрта рассказывали о том, что некоторые слова порой ценятся куда дороже материальных ценностей, но лишь в том случае, если исходят от чистого сердца.
Мужчина покинул кабинет, оставляя гостью со слугой. Статный мужчина, с сединами на висках, и светлыми, выцветшими от количества прожитых лет, глазами. От него словно исходило какое-то тепло и доброжелательность, несмотря на строгий собранный вид. Аэль улыбнулась мужчине и проследовала за ним в столовую. Ела она в одиночестве, если не считать нескольких служанок, стоящих в сторонке. Прежде чем притронуться к пищи, Тегейриан осмотрела залу, цепляясь за каждую мелочь интерьера. Эта комната, так же как и многие другие, совершенно отличалась убранством от того, к чему привыкла принцесса. Блюда подали на стол, Аэль удивилась их количеству, вероятно, кто-то все же присоединится. Но, она ошибалась, все это предназначалось лишь для нее. Даже будь девушка голодной, словно не ела несколько дней, она б и попробовать не все осилила.
Трапеза подошла к концу. Поблагодарив слуг, Аэль отправилась дальше осматривать замок, ведь ничего более ей не оставалось. Она прошла ни одну комнату, прежде чем наткнулась на громадных, просто непостижимых размеров библиотеку. Полки с книгами возвышались далеко ввысь, а вдаль им вообще не было конца. Тегейриан прогуливалась по лабиринту словно завороженная, порой, останавливаясь у той или иной книги, рассматривая обложку, беря в руки. Порой ей казалось, что эти книги – живые существа, возьми ее, и она сама расскажет тебе свою историю. В Йоруэрте ей попадались подобные, или.. быть может дело не в вещах, а в ней? Поставив очередной том в кожаном переплете на место, принцесса двинулась дальше, словно нечто манило ее вперед, может там она найдет то, что способно дать ответы на вопросы, помочь ей? Чем ближе Аэль приближалась к цели, тем большую силу ощущала, повернув за один из стеллажей, она вдруг заметила Владислава и девушку, которую видела впервые за время пребывания в замке. Они стояли обнявшись, до ее слуха доносились обрывки фраз, и ей не хотелось бы помешать им, поэтому, она отступила назад за одну из дубовых полок. Тегейриан было немного не по себе, что она могла нарушить своим присутствием столь теплую атмосферу. Увиденное произвело на девушку впечатление. Уже при встрече в коридоре, она видела Батори другим, не таким как в лесу. Сейчас же образ холодного, безразличного и жестокого мужчины вовсе был вытеснен из сознания.
От мыслей отвлек стук удаляющихся шагов, Аэль решилась выйти. Владислава уже не было. Странно, теперь не было и ощущения той самой энергии, что так влекла Тегейриан. Но в данный момент девушка не предала этому значение, она сделала несколько шагов навстречу незнакомке и скромно улыбнулась ей. Девушка была обладательницей густых темных волос и серых глаз, на ней было красивое платье в пол, которое не могло не привлечь внимание Аэль.
- Здравствуйте. Извините, если помешала Вам… Меня зовут Аэль…я…гостья здесь… - Признаться честно, начать беседу было сложно, Тегейриан не знала, захочет ли брюнетка разговаривать с ней или прогонит. Тем не менее, она сделала первый шаг.

 Отправлено: 15.07.12 21:55. Заголовок: Екатерина была в к..

Екатерина была в курсе присутствия в замке некой Аэль Тегейриан, невольной гостьи Владислава Батори, но сама пришелицу еще не видела. Во первых Катрин от природы не была особенно любопытна, а во вторых ни к чему пугать гостью лишним вниманием. А потому Сен-Сюльпис не искала специально встречи с принцессой из Йоруэрта, предпочитая этому свои обычные занятия. Вот и сейчас она пришла в библиотеку за книгой, нужной ей для проведения магического ритуала. Впрочем, Екатерине всегда нравилось бывать в библиотеке - здесь было как-то спокойнее чем в других помещениях замка, а потому она часто читала прямо здесь, устроившись на мягком диване и разложив книгу на высоком, из темного дуба, столе. Как раз так она и намеревалась на этот раз поступить - однако, от созерцания томов на ровных полках пришлось отвлечься. Катрин ощутила постороннее присутствие - а затем услышала обращенный к себе монолог.
Отреагировать можно было по разному, но стоило сказать, реакция Катрин оказалась более чем благоприятной. Едва услышав обращение, женщина повернулась к Аэль лицом - и на алых губах появилась мягкая, приветливая улыбка.
На Катрин, как уже было замечено выше, было длинное платье "в пол" из красного бархата, с золоченой вышивкой на корсаже. Длинные рукава доходили до самых щиколоток, да и глубина декольте была довольно скромна. Темные волосы были распущены по плечам, спускаясь до талии - голову Катрин венчал тонкий золоченый обруч, испещренный руническими письменами.
- Не беспокойтесь, Вы не помешали - тепло ответствовала Катрин, ненавязчиво разглядывая Аэль - Меня зовут Катрин, я сестра хозяина этого дома, Владислава Батори. Если я могу Вам чем-то помочь, не стесняйтесь обращаться ко мне.
Указательный пелец левой руки соскользнул с корешка древнего трактата о Магии; до того как подошла Аэль, Екатерина собиралась взять том с полки, но в том, чтобы отложить ненадолго свое чтение, Сен-Сюльпис ничего ужасного не видела. Трактат подождет.

 Отправлено: 29.07.12 16:33. Заголовок: Девушка ответила люб..

Девушка ответила любезным приветствием и назвалась сестрою Владислава. На мгновение мысли Аэль перенесли ее далеко, в ее мир, в светлый просторный дом, где в залитом солнечными лучами, атриуме на скамье сидел еще совсем мальчишка – Адерин. В те безмятежные времена они любили друг друга, их чувства были настолько возвышены. Он обещал оберегать ее от чудищ, коварных злодеев, да и вообще, любого, кто посмеет посягнуть на сестру. Кто бы мог подумать, что через несколько лет все настолько изменится, что Адерин сам станет одним из тех, кто способен причинить ей боль. Кто будет упиваться собственной властью и могуществом, угнетая и втаптывая в грязь того, кого называл половинкой великого единого целого. А ведь было именно так. Даже древние предсказывали возможный триумф сереброволосого короля, но лишь в том случае, если его будет дополнять та, что похожа как две капли воды и несет в себе силу, питающую его. Он все сделал неверно. Как бы Тегейриан хотела исправить совершенные ими ошибки, увидеть в нем все того же любящего и заботливого брата, а не тирана, не считающегося с чужими чувствами и мыслями. Этому не суждено сбыться.
Аэль подняла взгляд светлых глаз на собеседницу.
- Благодарю Вас. Я бы очень хотела задать несколько вопросов. Мне совершенно ничего неизвестно о месте, в котором я нахожусь. Если бы Вы были столь любезны и рассказали хоть что-нибудь. Или может, посоветовали какую-нибудь книгу? Я никогда ранее не была нигде кроме своего собственного мира и здесь все кажется мне крайне удивительным. Владислав сказал, что вокруг лишь холод и смерть. Разве это возможно? Как тогда вы живете здесь? – Она выпалила все это практически на одном дыхании. Просто, была рада тому, что Катрин дала ей возможность поговорить с собой. Женщина явно была более общительна, чем хозяин замка. А все, что на данный момент требовалось Тегейриан – это беседа с живым существом, диалог.
- Простите, наверное, я задала слишком много вопросов. – Принцесса виновато улыбнулась, и, при этом, вопросительно, с некой надеждой во взгляде вгляделась в лицо брюнетки.

 Отправлено: 29.07.12 19:46. Заголовок: Катрин еще никогд..

Катрин еще никогда не приходилось выступать в роли гида по планете Земля - но все когда-нибудь бывает в первый раз. Она была даже рада поговорить с Тегейриан, пока Владислав отсутствует, быть может в общении с сереброволосой принцессой время пройдет быстрее?
Вампирша внимательно выслушала собеседницу, при этом взгляд ее ни на секунду не потерял той мягкости, что светилась в нем. Принцесса казалась Екатерине столь юной и чистой особой, что невозможно было смотреть на нее как-то иначе. Женщина слегка склонила голову на бок - качнулись тяжелые, с алыми рубинами на концах, серьги в мочках ушей.
- Не все слова Владислава стоит понимать буквально, но в целом брат мой прав. - Катрин едва заметно усмехнулась, словно дивясь тому, как сильно Батори не любит собственный мир и насколько одиноким себя здесь чувствует, если даже своей гостье он описывает Землю настолько лаконично - словно скупой на штрихи художник, которому, однако, достаточно сделать несколько четких, резких движений карандашом, чтобы передать суть. - Мы живем вдали от обитателей этого мира и вокруг на много километров простираются горы и заснеженные леса. Но не везде на Земле идет снег. Мир полон жизни, однако, его обитатели смертны и они не знают о существовании иных миров, кроме своего собственного. Люди весьма враждебно встречают всех, кто отличается от них и не понимают иных сущностей. На Земле живут и бессмертные. Люди не знают об их существовании. Мы с Владиславом относимся к числу бессмертных. Брат мой выбрал это место для своих владений потому, что людям очень сложно сюда добраться, кроме того, наш замок сокрыт от посторонних взоров древней магией. Моему же брату нетрудно преодолеть расстояние, разделяющее его с миром смертных. Как раз сейчас он отправился туда. Если хотите, я могу показать Вам, как выглядит наш мир.

Катрин изящно указала Аэль на возвышающийся неподалеку широкий стол, на котором разместился внушительных размеров магический кристалл наподобие того, что был у Батори в кабинете.
- Это магический кристалл. Он способен показать магу почти все, что тот захочет увидеть.
Первым делом Владислав научил Екатерину пользоваться именно этим инструментом. Одному Создателю известно, сколько времени Катрин провела у этого хрустального шара, наблюдая, как проводит свой досуг без нее Массимо ди Конти. Как больно было видеть Екатерине, что он ничуть не расстроен их разрывом и способен улыбаться другим женщинам, в то время как она льет кровавые слезы, оплакивая сломанную любовь. Катрин не нуждалась даже в том, чтобы читать его мысли: все было написано у итальянца на лице. Пожалуй, если бы не этот кристалл - СенСюльпис еще долго тешила бы себя ненужными иллюзиями.

 Отправлено: 05.08.12 01:14. Заголовок: --------------------..

-------------------------------------------------------------------------------------
Два дня спустя
Ночь с 10го на 11е ноября

Редкие отблески свечей падали на лицо, отражались в волосах, ровное пламя, не колеблясь, сжигало кислород. На полу протянулись длинные, вытянутые тени, затрагивающие каменные стены подземной залы, а некоторые даже заходили на потолок, затрагивая причудливые мозаичные фрески - словно неведомые древние исполины, восставшие из древности. На возвышении, расположенном посередине небольшой, сплошь отделанной камнем, залы, возлежал тяжелый, старинный том. Пальцы то и дело касались пожелтевших от времени страниц, овальный ноготь скользил по рукописным строчкам, губы едва заметно шевелились, и шепот не нарушал тишины а, казалось, сливался с нею воедино. Слова складывались во фразы, фразы – в предложения, тихие, но наполненные тяжелым, обволакивающим пространство смыслом. Не все заклинания, произносимые Владиславом, были направлены на обретение могущества или совершенствование магической силы. Не все, что он говорил, являлось заклинаниями. Некоторые его фразы были подобны молитвам, возносимым к неведомым богам. Батори не верил в богов, но все же иногда даже у него возникала потребность говорить с тишиной, воображая, что тишина эта слышит его. Странно, но он так и не смог избавиться от этой привычки даже после того, как обрел бессмертие. Тем более что с тех пор собеседников у бывшего воеводы северных земель поубавилось.
Зала эта была для Владислава сродни храму. Место, куда приходят тогда, когда идти более некуда. Или просто не хочется… Это был один из тех редких моментов, когда руки Влада не скрывала черная кожа перчаток и сам он не был облачен в свои строгие одежды, еще усиливающие впечатление внешней неприступности. В расстегнутом вороте тонкой, батистовой рубашки тихо блестел серебряный крест. Обычно зачесанные назад волосы сейчас обрамляли овал лица, падая черными прядями на скулы. Мысли о долгом, глубоком сне все чаще затрагивали рассудок Батори; они пугали его. Сон этот казался Владиславу подобием смерти – пустым, безмолвным и холодным. Он не хотел бы проверять, насколько прав на этот счет. Но пустота казалось, с каждым днем захватывала все больше пространства в его сердце – Батори готов был драться с этой пустотой, отвоевывая у нее самого себя обратно, но трудно драться с тем, что не имеет физической оболочки. Он хорошо понимал – нужно искать что-то, ради чего стоило бы коротать вечность и дальше; что-то, ради чего он мог бы справляться с течением времени, не впадая в близкое к полусну состояние. Владислав видел перед собой черные строчки, каменную мозаику пола, отблески огней… но даже здесь сегодня было так пусто, как не было еще никогда. Как же стало пусто, когда он отказался от намерения мстить. Неужели это все, что питало его все эти годы, все, ради чего он жил. Почему же тогда он сумел отказаться от этого так легко. Владислав не понимал. Как же пусто. Секунды капают, по каплям, сводя своим бесконечным течением с ума. Хотелось говорить. С кем то живым, с кем то.. но кому он сможет сказать? Кто станет слушать его. Кому это может понадобиться, кроме звенящей, уходящей в вечность пустоты. Даже в собственном замке Батори нигде более не видел своего места. Вне его стен – тем более. Он словно потерял опору и не мог найти новую – хотя видит Создатель, он хотел бы. Но не за что было ухватиться побледневшим пальцам. Просто не за что. Он закрыл глаза. Перед внутренним взором встал каменный склеп, сокрытый от посторонних глаз темнотой. Запах. Запах смерти. Пыль на холодном надгробии. Нет. Он не может. Он обещал помощь принцессе из Йоруэрта.
Влад слегка тряхнул головой, прогоняя видение. Но даже когда он открыл глаза, оно еще стояло перед ним. И внезапно он понял, что никогда еще не был так близок к краю пропасти, как сейчас. Просто поддаться, заснуть, забыв обо всем, он не мог. Перед этим он должен хотя бы попытаться…
Он шагнул в сторону. Словно в полусне. Каменная стена поплыла перед глазами, сливаясь в сплошное темное пятно, почти без очертаний. Если бы не Аэль, он бы, наверное, уже лежал на каменном полу без признаков жизни. Сон….
Владислав шел вперед, словно пробиваясь сквозь заросли липкой, стесняющей движения паутины. С каждым новым шагом невидимые нити все сильнее опутывали его, но Батори не собирался сдаваться так просто. Он уже не раз отгонял от себя этот странный дурман, но выйдет ли и на этот раз? Конечно, выйдет. Он должен.
Что он скажет принцессе? Он не знал; не продумывал заранее разговора, но реальность жестока: он не может найти опору. Устал ли он? Нет. Просто он потерял то, ради чего жил. Жгучая жажда мести вспыхнула напоследок ярко, умирающим огнем, и погасла, оставив после себя темноту и разруху… Теперь только обещание, данное Аэль дает ему силы сопротивляться той липкой паутине, что окутывает его сейчас.
Никогда еще коридоры собственного замка не казались ему настолько длинными. И хотя свет факела, что нес Батори в правой руке, отлично освещал путь, Владиславу приходилось щуриться, чтобы разглядеть, куда он идет. Пространство то вновь обретало очертания, а то превращалось в бледное, расплывчатое пятно. Даже мысли текли в его мозгу так тяжело, как еще не бывало никогда.
Владислав не сразу заметил, что стоит у входа в библиотеку. Почему он здесь? Он нахмурился, цепляясь изо всех сил за мир, который буквально отторгал его от себя, толкая в небытие – и переступил порог. Принцесса была здесь. Осознание этого на мгновение придало сил – но секундой позже тьма, словно высокая волна, накрыла с головой – и факел выпал из рук Влада, со стуком приземляясь на каменный пол. Огонь погас, и это показалось Батори знаком откуда-то свыше: так же погаснет и его жизнь. Почему он не хочет этого? Ведь так будет лучше для него.
Внезапно темнота отступила. Библиотека обрела четкие очертания. Это показалось Владиславу странным. Слишком быстро ему стало лучше. Батори выдохнул. Медленно, словно не веря во внезапное (хоть и временное) исцеление, Владислав опустился на корточки, поднял факел; долгим, странным взглядом смотрел он на погасшее светило, пока, наконец не выпрямился вновь. Положив ненужный более предмет на ближайшую полку, Батори пошел вперед, как будто наугад, но на самом деле он шел к Аэль Тегейриан, и до сих пор не знал, что скажет ей.
Принцесса сидела за широким, дубовым столом и читала какую-то книгу. Батори не знал, как начать разговор. Слова застревали в горле. Словно эта девушка олицетворяла собой последнюю инстанцию, к которой он может обратиться за… помощью? Безумец!
Здесь не было ничего сложного. Стоило лишь протянуть руку – или сдаться.
Несколько шагов приблизили Батори к возможному «спасению» от черной бездны. Он опустился в кресло, совсем недалеко от Аэль, не говоря ни слова – и устремил на нее немой взгляд мерцающих глаз. Руки легли на стол – и сам Владислав подался вперед, словно опираясь ребром ладони о дубовую поверхность.
Никогда ничего не бывает просто так. Не просто так он забрал из леса иноземную принцессу. Она не похожа на остальных существ, которых он доселе видел. Что-то в ней было …не так? Или напротив?
- Мне нужно поговорить с тобой – негромко произнес он, не веря собственному голосу, не веря тем странным мягким и даже кротким интонациям в нем – Это возможно?
Аэль Тегейриан, принцесса из Йоруэрта, и сама закрыта от нового мира, словно шкатулка с золотым замком. Он видел это. Где она сейчас? В садах у своего залитого солнцем замка? В объятиях брата, от которого сбежала? Пока что он четко видел черты ее лица. Только бы они не начали расплываться перед его глазами, как расплывались несколько минут назад фрески на каменном полу.