Отправлено: 20.06.12 21:05. Заголовок: Густые леса у подножия гор

 Отправлено: 21.06.12 00:11. Заголовок: Крики до сих пор сто..

Крики до сих пор стояли в ушах, казалось, что еще немного и очередная попытка бегства падет прахом. Сколько раз она пыталась, он всегда знал, будто читал ее мысли, но Аэль осознавала, что это невозможно. Адерин никогда не был настолько силен, чтобы пробиться сквозь те «стены», что так тщательно выстраивала сестра. Голоса постепенно утихали, пока не уступили место полной тишине. Колючей, звенящей и пустой. Такой же, как темнота впереди. Девушка обернулась - ни единого просвета. Она точно знала, что Хелет оставался позади и у него в руках был факел, неужели она прошла так далеко? Или, быть может, его схватили? Принцесса с трудом поборола в себе порыв, вернуться назад. Слишком велик был страх снова попасть в путы, из которых она, вероятно, все же смогла освободиться. Еще некоторое время она с надеждой оглядывалась назад, но там была лишь чернота, такая же, как и впереди. О подземельях Йоруэрта ходили легенды, каких только обитателей не приписывали им. Аэль невольно сжалась, прислушиваясь к шорохам. Тишина. Слышно лишь ее прерывистое дыхание. Оставаться на месте было бы непростительной ошибкой, как бы страшно ни было идти вперед. С каждым шагом каменный пол пещеры становился еще более обжигающе холодным. Тело пробила крупная дрожь, девушка ускорила шаг. Может, это всего лишь воображение - неподалеку что-то шевельнулось, издав короткий глухой рык. Для того чтобы шаг сменился бегом не требовалось подтверждения реальности услышанного. Босые ноги скользили по влажным камням, единожды Аэль споткнулась, но тут же вскочив, бросилась дальше. С каждой последующей секундой, проведенной в условиях, когда невозможно полагаться на зрение, паника нарастала. Дыхание сбилось, впору было бы остановиться, но впереди показался просвет. Тегейриан давно не испытывала подобного чувства радости и облегчения единовременно. К великому разочарованию, они продлились недолго. Как только тусклый луч лунного света коснулся ее лица, ужас пронзил насквозь, заставляя остановиться и замереть. Безумный страх, сковал сильнее оков Адерина. Перед глазами Аэль раскинулся бескрайний черный лес, утопающий в снегу. Никогда прежде она не видела ничего подобного. Сейчас же пейзаж будто ожил с книг, что привозили путешественники из далекого Бронуэна.
- Не может быть, это не по-настоящему. Не может быть… - Тегейриан полушепотом повторяла эти слова снова и снова, не веря собственным глазам. Увиденное настолько поразило ее, что даже холод казался не столь ощутимым. Аэль сделала шаг вперед и ее ноги по щиколотку провалились в снег, только тогда к ней постепенно стало возвращаться чувство реальности, а за ним новая волна страха. Она огляделась по сторонам. Скалы и деревья.
Что же делать? Вернуться? Куда? – Принцесса отступила назад, пятясь обратно к пещере, как оттуда послышался стон, похожий на плач, но, он не мог принадлежать человеку, и не принадлежал ему. Из грота показалась громадная лохматая морда, за ней последовало массивное туловище на крепких когтистых лапах. Медведь.
Глаза Аэль расширились от ужаса. Не раздумывая, она развернулась и бросилась прочь, убегая в лес, подальше от огромного зверя, который, как ей казалось, следовал за ней. Бежать было тяжело, она то и дело утопала в снегу, который тысячами иголок пронзал обнаженные участки тела. Но останавливаться Тегейриан не собиралась. Она словно ощутила приток новых сил. Бежать стало проще, сугробы здесь были не так глубоки. Аэль решилась обернуться, перед тем как спрятаться в огромных еловых лапах вековых деревьев, как неожиданно столкнулась с чем-то или…кем-то. Удар был достаточно сильный, девушка упала в снег, тут же поднимая голову и всматриваясь в то, что так неожиданно прервало ее путь.
Кого больше испугалась Аэль, медведя, превышающего ее в размерах или мужчину в темных одеждах, который вдруг оказался среди леса, сказать наверняка не представлялось возможным. Она смотрела на него снизу вверх, огромными глазищами, силясь выдавить из себя хоть слово, но безрезультатно. Он не был похож на тех людей, которые окружали Тегейриан в Йоруэрте. Совладав с собой, Аэль смогла выговорить лишь:
- Извините, я не… я не хотела. – Ее голос дрожал то ли от переизбытка чувств, то ли от холода, но сама она прекрасно понимала, что если продолжит сидеть в снегу, попросту превратится в ледяную статую, тем не менее, подняться еще не решилась.

 Отправлено: 21.06.12 02:00. Заголовок: Тишина. Ночь. Х..

Тишина. Ночь. Холод. Крупные белые хлопья снега в черных, непокрытых головным убором, волосах; снежинки, падающие на лицо; ледяной воздух, должный раздирать сотнями мелких иголок легкие. Владислав почти не ощущал дыхания зимы, хотя руки его были холодны как лед, и казалось, что даже кровь его замерзла, остановив свое течение. Ноги, обутые в черные до колен сапоги, поминутно утопали в снегу; Батори был явно одет не по погоде. Черный, с изумрудно зеленой окантовкой, длинный плащ, схваченный серебряной застежкой на шее, наглухо застегнутое подобие камзола, искусно адаптированное под современную моду, черные бриджи: Владислав редко когда предпочитал своему привычному одеянию что-либо другое. В этом густом, черном лесу у подножия гор, нет и не могло быть людей, а значит, никому не покажется странным, что Батори разгуливает по морозу без верхней одежды. Хотя, он не особенно маскировался и во время сегодняшней охоты в трущобах Рекъявика. Владислав еще ощущал привкус крови у себя во рту – вернее, его отголосок; на сегодня с голодом было покончено – и мысли Батори хлынули в иное, более отстраненное от проблем выживания среди людей, русло.
Он медленно шел по лесу, то утопая в сугробах, то переступая через поваленные ветром или же собственной старческой немощью, стволы деревьев; любому существу это место показалось бы ужасающим: тусклый свет луны едва пробивался сквозь кривые, покрытые ледяной коркой ветви. Тишину то и дело нарушал скрип, треск высохшей, иссушенной морозом древесины, скорее напоминающий чей то хриплый, болезненный стон; иногда тишину нарушал протяжный волчий вой – и это было для Владислава сродни прекрасной музыке, которую он мог подолгу и с наслаждением слушать. Холод проникал в самое сердце мужчины, превращая его в ледяной кристалл, царапающий грудь изнутри. Ничего другого Владислав и не желал: это было его естественное, повседневное состояние. Трудно было вспомнить тот день, когда он привык к этому, когда все, кроме магии и непреодолимой, холодной жажды мести потеряло для него смысл. Но сейчас, в данную минуту, не было даже этого. Может быть, ему так казалось из за холода, а может быть из за того, что он устал постоянно ненавидеть, постоянно желать долгой и мучительной смерти тому, кто так жестоко предал, а может быть дело было в последнем недавнем разочаровании, которое он испытал. Владислав не знал – и не хотел искать сейчас ответов на эти вопросы. Не хотел – но все же искал, будучи не в силах просто взять и выбросить все из головы. Замедлить течение мыслей помогал только холод, сковывающий изнутри.
Но даже под самой толстой ледяной коркой, в глубине, все равно текли ревущие водные потоки, грозящие взломать кажущееся внешнее спокойствие. И никак нельзя было избавиться от них. Никуда не деться. Не спрятаться.
В глазах у Владислава на мгновение потемнело; он задохнулся ледяным, наполненным тысячами невидимых игл, воздухом – и острые ногти безжалостно вонзились в ладони; пронзительная боль в груди исчезла так же внезапно, как и появилась. Все еще давал знать о себе королевский дар – молния, пущенная прямо в сердце Батори семьсот лет назад, и оставшаяся там навсегда. Он выдохнул. Уже легче. Медленно разжалась залитая кровью ладонь – и крупные алые капли, едва светящиеся в кромешной тьме, окрасили девственно-белый снег. Пристально, с легкой усмешкой, наблюдал он за тем как затягивается рваная рана и снова обретают былую четкость линии на его ладони. Если бы все было так просто.

Он снова шел вперед, не обращая внимания на ветви, иногда царапающие лицо: к чему защищаться от лишних царапин и ссадин, когда они спустя какие то секунды, заживут; к чему беречь себя.
Черты его лица, схваченные холодом, не были, однако, напряжены так, как это бывало обычно; ровный лоб не пронзала вертикальная складка, изумрудную зелень глаз не заволакивала чернота: прятаться было не от кого и здесь, в этом лесу он мог быть таким, какой он есть.
Инстинкты хищника спали сейчас в глубинах сознания Владислава крепким сном; но даже несмотря на это, зрение его оставалось все таким же острым, а слух – таким же чутким. До него донесся вдруг странный отзвук, как будто….
Батори остановился и прикрыл глаза.
Кто-то бежит по глубоким сугробам, задыхаясь, ища от чего-то или кого-то спасения; он слышал биение молодого, полного надежд сердца – и ощущал течение чужой жизни…
Мгновение. Удар. Владислав остался стоять на месте, недвижим. Черные ресницы мужчины дрогнули – и Батори открыл глаза. Прямо перед ним, буквально на расстоянии вытянутой руки, в снегу, сидела юная светловолосая дриада. О, Создатель. Неужели он станет называть так всех блондинок?
Даже при большом желании Владислав не смог бы перепутать эту девушку с той блондинкой, которую он знал; иногда ему хотелось бы иметь такую роскошь – заблуждаться. Ошибаться, принимая что-то одно за другое, осознавать собственную неправоту и делать новые, волнующие рассудок открытия. Но нет. Он все знал наперед. Все было слишком предсказуемо. Та белокурая блондинка доказала ему это в последний раз. Он никогда не ошибается. Ни в чем.
Владислав остановил на незнакомке холодный взгляд ярких, сверкающих зеленью глаз. Взирая на девушку с высоты своего роста, Батори не торопился, однако, подать ей руку и помочь подняться с заснеженной земли. Хотя он прекрасно видел, что она буквально полураздета – и более, чувствовал, как сотрясает ее тело ледяная дрожь.
На этот раз, даже усмешка не тронула тонких губ; хлопья снега падали в полурасстегнутый воротник, медленно тая на коже вампира. Возможно, если бы он не был так погружен в себя, он и сам ощутил бы как бьет его мелкая, пронизывающая острыми иглами существо, дрожь. Но Батори было безразлично – холодно ему или нет. Так же, как были безразличны страдания той, что сидела перед ним на снегу.
Слуха коснулась едва выговоренная замерзшими губами фраза. Извинения?
Левая бровь Батори едва заметно дрогнула. Он подробно рассмотрел девушку – но при этом.. еще ни разу не взглянул ей в лицо. Словно это было и не нужно. И не могло быть.
И все же обращенная к нему фраза стала причиной более пристального внимания со стороны Владислава. Он чуть поднял доселе опущенную голову – и взглянул в широко раскрытые глаза незнакомки.
- Не стоит – ровно ответствовал он, не сводя с ее лица пристального взгляда – Кто ты такая?
Тишину вновь пронзил протяжный вой одинокого волка. Потом еще. И еще. Кажется, уже целая стая… Однако, ни одна черточка не дрогнула на лице мужчины. Ему ли бояться свирепых хищников.

 Отправлено: 21.06.12 20:31. Заголовок: Шел снег, а ведь Аэл..

Шел снег, а ведь Аэль даже не заметила его изначально, теперь же она, казалось, чувствовала каждую новую снежинку, что коснулась ее кожи. Раньше Тегейриан мечтала увидеть снег собственными глазами, коснуться его, ощутить прохладу и свежеть, сейчас бы многое отдала, дабы выбраться из этого места и никогда не возвращаться. Искореженные обледеневшие деревья, тусклая луна, волчий вой, все это было похоже на кошмар, от которого невозможно пробудиться, он затягивает все глубже с каждой секундой, проведенной в нем, и уже не отпустит.
Принцесса судорожно вздохнула, оглядываясь назад, откуда доносились песни лесных обитателей, и снова обратила взор на мужчину стоявшего подле нее. Она не могла рассмотреть черты его лица, ее зрение не было столь великолепным, дабы видеть в сумерках ночи. От него веяло холодом, было что-то еще, еле уловимое, но Аэль не могла различить что это. Он задал вопрос, стоило ожидать. Твердость и тон его голоса заставили Тегейриан поднять голову чуть выше. Наверняка он является хозяином этих земель, иначе можно ли объяснить их встречу?
Девушка не спешила с ответом, она медленно, но уверенно поднялась со снега на ноги, выпрямившись перед незнакомцем. Ей требовалось немало усилий, дабы совладать с собой и постараться не дрожать. Холод пробирал насквозь, кончики пальцев на руках побелели, еще немного и она перестанет их чувствовать, как и босые ноги, что утопают в снегу. Ее одежда совершенно не соответствовала местонахождению. Толстая ткань, служившая топом, не закрывала ни плеч, ни спины, она давно намокла и стала холодной словно лед. То, что когда то было юбкой сейчас больше походило на лохмотья, которые ко всему прочему уже успели покрыться коркой инея. Наверняка, если бы принцесса стояла совершенно обнаженной, ей было бы теплее, нежели сейчас. Сделав вдох она заговорила.
- Меня зовут Аэль Тегейриан. – Она ответила на его вопрос, не больше, не меньше. Что еще она может сказать? Что заблудилась, убегая от собственного брата? С другой стороны, так оно и есть, а ее имя вряд ли даст что-либо незнакомцу, тем не менее, на этом Аэль замолчала. Для того, чтобы говорить дальше ей требовалось немалое самообладание. Она напряглась словно струна, сжав зубы, и продолжая вглядываться в лицо собеседника.
Если бы не выдержка, ее давно била бы крупная дрожь. Признаться, Тегейриан боялась сделать следующий вдох, каждый раз леденящий воздух врывался в ее легкие, словно разрывая их на куски и убивая последние остатки тепла. Инересно, что чувствует сейчас Адерин? Чувствует ли он хоть что-нибудь вообще? Или всегда жил за счет ощущений сестры? Он всегда оберегал ее так тщательно, уверял, что она дорога для него. Конечно, ведь он боялся, что она может пораниться и тем самым поранит и его. Руки сжались в кулак, ногти впились в кожу. Жалкий трус. На какие-то доли секунды Аэль обдало жаром, на щеках проступил румянец тут же сменяющийся бледностью, огонек, вспыхнувший было в глазах, погас. Она медленно разжала руки, чуть приподнимая подбородок, но, даже так ей приходилось смотреть на мужчину снизу вверх.
- Мой дом – Йоруэрт. Я заблудилась. – Вот она и сказала ему правду, теперь ей точно нечего добавить.
Вой животных становился все настойчивее, но мужчина оставался к нему равнодушным. Может он здесь не один? Не выдержав. Тегейриан обернулась вновь, ей показалось, словно в темноте, меж выступающих еловых ветвей мелькнула пара желтых глаз. Будь у нее силы, она бы уже бежала прочь подальше от всего, что окружало ее в данный момент, но, их не было даже на то, чтобы сделать один единственный шаг. Холод сковал в своих объятиях, долго ли она сможет продержаться? Зачем все это? Почему ей хочется быть сильной в глазах этого человека? Она пытается доказать ему что-либо? Отнюдь. Это испытание для самой себя.

 Отправлено: 21.06.12 23:12. Заголовок: Батори тщетно пыталс..

Батори тщетно пытался найти в собственном сердце хотя бы каплю сострадания к этой девушке, которая, едва сдерживая дрожь, сейчас нашла в себе силы подняться на ноги и взглянуть прямо в сокрытое тьмой лицо Владислава. Возможно, ее самообладание заслуживало уважения – но уж никак не сострадания. Случись подобная сцена в те времена, когда ему еще не минуло двадцати четырех лет, он давно бы уже отстегнул застежку плаща – и фигура светловолосой женщины утонула бы в складках черной ткани.
Но сейчас ни одна черточка не дрогнула в лице мага, равнодушно взирающего на незнакомку, назвавшуюся Аэль Тегейриан. Даже ее имя – и то вызвало у Батори скорее интеллектуальный интерес, но уж никак не эмоции. Что делает в его лесу особа, принадлежащая к столь знатному роду Йоруэртских магов? Как она здесь оказалась? «Заблудилась».
Крылья точеного носа слегка дрогнули – Батори вдохнул в грудь побольше воздуха и нахмурился, пристальнее вглядываясь в глаза Аэль.
«Лжёт» - почему-то подумалось Владиславу, хотя думать так у него не было на первый взгляд, никаких причин. Вряд ли она специально держала путь в этот лес, да еще и разодевшись вот так. Батори сделал шаг вперед; плотно сжатые губы, резко обозначившаяся вдруг вертикальная складка на лбу. Ледяные пальцы коснулись подбородка блондинки – резкий, пронзительный взгляд в самые зрачки и далее, в мысли Тегейриан; Владислав смог бы прочесть все до единой мысли этой потерявшейся в его лесу девушки, если бы только они действительно были ему интересны; но сейчас, едва ощутив слабое сопротивление, он резко отстранился и опустил ее. Он сделал даже не один, а два шага назад. На доселе сжатых губах Батори проступила едкая усмешка; надо же. Значит, память не подвела его, и он правильно понял, что она принадлежит к роду носителей магии. Взгляд Владислава снова скользнул по водопаду густых светлых волос – черты его лица вдруг исказились таким отвращением, словно он увидел перед собой мерзкого слизняка, примитивное, но до крайности отвратительное одноклеточное создание. Владислав готов был возненавидеть блондинок всех возрастов и национальностей - ах, эта кажущаяся невинность, этот невинный взгляд, светящиеся вселенской добротой помыслы, а копнуть глубже… и увидишь, что все внутри кишит червями, а ведь ты чуть было не дотронулся до этой разлагающейся под жгучим солнцем падали, чуть не вдохнул ее запах. Еще шаг назад – и Батори неторопливо опустился на поваленное, запорошенное снегом дерево неподалеку. Подался вперед, упершись локтями в колени, и крепко сцепил пальцы рук в замок.
Волна ненависти к светлой памяти Бранки схлынула так же резко, как доселе возникла. Черты лица Владислава смягчились, но на дне черных зрачков еще горели мрачные огни; как бы он хотел излить куда-нибудь весь тот яд, который буквально сочился сейчас из изуродованного молнией сердца. Батори расцепил пальцы рук и коснулся пылающего огнем лба. Сейчас от него исходил уже не холод, а жар – это эмоции рвались со всей силой наружу и, отняв от лица ладонь, Владислав увидел вдруг, что кожа его светится. Так всегда бывало, когда сердце его начинало биться быстрее – неважно, что стало этому причиной.
- Допустим, я верю твоим словам – произнес Батори, разглядывая собственную ладонь и затем вновь поднимая уже прояснившийся, чистый взгляд на Аэль; и снова ничего не дрогнуло в нем при виде ее мертвенно бледного лица и таких больших сейчас, темных глаз. Он понял уже, что она не принадлежит к слабым духом – что же, если быть сильной, то быть до самого конца. Но откуда в нем столько злости к существу, которое пока еще ни в чем перед ним не провинилось? Приближающийся волчий вой казался сейчас Владиславу назойливой песней комара, которого надо бы отогнать – но нет достаточного желания сделать это прямо сейчас, немедленно. – Но куда же ты держишь путь? Быть может, я смогу указать его тебе?
Сейчас Батори мало напоминал собой убийцу, неудержимого в холодной жестокости: на вид это был молодой мужчина, которому нельзя было дать и тридцати лет. Тонкие, расслабленные сейчас черты не несли в себе и намека на какую-то угрозу, а взгляд можно было бы даже назвать мягким, если бы не ярко вспыхивающие – и тут же гаснущие в нем, искры, вполне могущие стать предвестниками скорой смены настроения. Спокойно, ничем не обнаруживая истинного течения своих мыслей, Владислав глядел в лицо Тегейриан, ожидая от нее ответа на поставленный вопрос, хотя, по чести сказать, сильно сомневался, что она до сих пор способна с ним говорить. И, тем не менее, он не станет препятствовать ее желанию проявить характер.
Возможно, стоило просто уйти и не вступать с белокурой дриадой в переговоры – но Владислав никогда не был сторонником необдуманных жестокостей. Она в его лесу – а ему не нужны трупы, запорошенные снегом, и тем более не нужны обглоданные волками кости. Ему будет не так приятно прогуливаться здесь, если он оставит эту девушку диким зверям.
Придется забрать ее в замок.
Пальцы мужчины медленно потянулись к серебряной застежке плаща.

 Отправлено: 22.06.12 00:59. Заголовок: Она все еще стояла в..

Она все еще стояла в снегу и ждала. Ждала сама не зная чего, но твердо уверенная в том, что не проявит слабости до последнего момента, пока способна воспринимать происходящее и сохранять видимое спокойствие и без того пошатнувшееся. Может она кажется ему смешной, не нужно быть великим мудрецом, чтобы понимать, да что там, достаточно просто иметь глаза, чтобы видеть, она держится из последних сил. Тем не менее, незнакомец не спешил. На какое-то мгновение Аэль почувствовала себя игрушкой в его руках, словно хищник играет с добычей, перед тем как сожрать ее. Но, не каждая добыча является принцессой Йоруэрта.
Тегейриан успокаивала себя, и у нее это выходило, вплоть до момента, пока мужчина не ступил к ней навстречу, взяв ее за подбородок. Она хотела было дернуться назад, но поняла, что и шевельнуться не может. Когда его пальцы коснулись ее лица, Аэль перестала дышать, глухое сердцебиение отдавалось в ушах. Тегейриан смотрела ему в глаза, пытаясь увидеть в них хоть что-то, что могло бы помочь понять, кто перед ней, но не увидела ничего кроме изумрудной зелени. За то теперь она могла тщательно разглядеть черты его лица, если бы не утратила способности сосредотачиваться на чем-либо.
Инстинктивно она закрылась, как обычно делала это с Адерином, вот только силы сейчас далеко не те. Даже несмотря на то, что брат порой переступал черту и брал больше дозволенного, Аэль чувствовала себя рядом с ним спокойно и умиротворенно, странно. До нее только сейчас начал доходить смысл происходящего. Большинство из ее ощущений были фальшью. Он обманывал ее, заставляя быть такой, какой было нужно ему, чтобы забирать ее силы себе. Тегейриан нахмурилась и чуть дернула головой, как раз в этот момент незнакомец отступил назад. Вдох. Будто не дышала целую вечность, забыв каково это. Голова пошла кругом, на мгновение пришлось прикрыть глаза, неожиданно тело пронзила боль, но мысли уносили ее далеко. Аэль представила чарующий сад, что раскинулся под ее балконами в Йоруэрте, как теплый нежный ветер развивает волосы, будто играя с ними. Я хочу домой. Боже, как же я хочу домой.
Голос нарушивший тишину, разрушил также и грезы, возвращая в заснеженный мертвый лес. Она распахнула глаза, смотря на собеседника. И без того светлая кожа сейчас под светом луны казалась белой как снежное полотно, ее губы из ярко алых превратились в практически бесцветные. Он желал говорить дальше, так и будет, Тегейриан не упадет на колени, и не будет молить о помощи. Никогда. Никого. В ней течет кровь великих магов, она сильная духом и не сдастся.
Принцесса чуть склонила голову на бок, прищурив глаза. Куда? Если бы я знала ответ на этот вопрос. Если бы он был... Стояла бы я сейчас здесь?
Аэль почувствовала, как по щеке предательски скатилась слеза. Нет! Нельзя! Нельзя! Снова боль, в разы сильнее предыдущей, она заставила сжать зубы, пальцев рук девушка уже не ощущала. Она ответит, он ведь хочет услышать ответ, неважно, что будет сказано, главное, она ответит.
- В никуда. – Надрывно, но достаточно громко. Он слышал. Тегейриан чуть приподняла подбородок, ей стоило это огромных усилий, больше она не могла сдерживать себя. Ее била дрожь. Но теперь это не казалось постыдным. Холодно. Как же холодно. Впервые за все время, что Аэль стояла перед мужчиной, она позволила эмоциям взять верх, слезы покатились по щекам, обжигая. Она пошатнулась, но смогла устоять на ногах. Неважно. Пусть думает и делает что хочет, уже не важно. Она не из камня. Терпеть более, нет сил.

 Отправлено: 22.06.12 02:18. Заголовок: Странно. Владислава ..

Странно. Владислава никогда не могла тронуть ни чужая слабость, ни чужая же сила; первое он презирал, второе принимал как вызов – и после того, как вызов был принят, ничто уже не могло заставить этого мужчину смягчиться. Ведь если это борьба – то нечего щадить противника, который сам же и напросился на опасную игру.
Как это было упоительно – постепенно, по каплям выжимать из оппонента жизнь, все сильнее сжимая кольцо, смотреть, как гаснут последние проблески мысли в глазах, ощущать, как замедляет свое биение сердце… сталкиваться с жертвой взглядом. Нет, он не ощущал в такие минуты злости или раздражения, и как ни странно, не было даже желание убить. Ему нравился сам процесс, и что уж тут сделаешь, если таковы были ставки. Проигрывая - плати; это были те редкие моменты, когда душа его успокаивалась – и выражение лица Владислава несло в себе как будто даже сожаление за то, что все получилось вот так. По мере того, как жертвы теряли последние силы, ослабевала и хватка Батори – он принимал их последний вздох, а затем… отпускал. И они падали к его ногам, обескровленные, обессиленные, проигравшие ему собственную жизнь. А он стоял рядом – и неподдельное сожаление проступало в тонких чертах его лица.
Редко когда что-то могло заставить Владислава сжалиться по-настоящему, но иногда все же случалось и такое. Что же было причиной? Слезы? Мольбы? Готовность сопротивляться до последнего вздоха? Ни первое, ни второе, ни третье.
Борьба человеческой слабости с силой воли; борьба до первой крови; через силу, через боль – борьба с самим собой, вот что завораживало Владислава. Не стоит бояться собственных слабостей, слез, страхов – не стоит лишать себя права на простое сострадание, не стоит даже пытаться изобразить высеченную из камня статую, которой все по плечу. Ведь каменным изваяниям не нужна помощь, они ничего не чувствуют, им не больно – зачем лгать, зачем делать вид, что все в порядке, когда тысячи ледяных иголок раздирают тебя на части? Боль, слезы, наряду с готовностью держаться до последнего, чтобы только не пасть в собственных глазах так низко, как никогда еще не падал – вот, что хотел увидеть Владислав. Борьбу. Но не с ним – а с самой собой. С ним не нужно бороться. Он все равно окажется сильнее – зачем бросать вызов тому, кто способен помочь? Больше всего на свете Владислав ненавидел ложь; любую, в любых ее проявлениях. Упади она перед ним на колени – он бы испытал смешанное с жалостью презрение; неважно, что перед ним слабая женщина. Бросила бы ему очередной вызов – что ж, он продолжил бы то, что уже начал, а потом лишь кинул полный сожаления взгляд на холодное тело.
Но сейчас сердце Владислава дрогнуло.
Он никогда не самоутверждался за счет чужих смертей; жертвы сами делали свой выбор. Сами играли с ним. Сами лгали. Сами звали погибель.
Исчезла из его взгляда притворная мягкость, исчезла и жесткость, кроющаяся на дне зрачков. Исчезли мысли о той, другой, недостойной, исчезла вся его темная злость, словно и не было ее никогда в его сердце. Не было больше ничего лишнего. Только он – как есть, без масок.
Владислав поднялся; тихо щелкнула серебряная застежка – и Батори подошел, уже более не медля, к дрожащей от холода молодой женщине. Легкий свет, исходящий от него, нес в себе мягкое тепло, способное отогреть даже после очень сильного переохлаждения. Взметнулись черные крылья тяжелого плаща; и вот уже плотная ткань падает складками с плеч Тегейриан на снег.
Тепло рук Владислава ощущалось даже сквозь плащ: прекрасно понимая, что у Аэль нет за спиной крыльев, что она едва стоит на ногах и вряд ли сможет идти босыми ногами по снегу, Батори легко поднял пришелицу на руки. Странно, но сейчас он ощущал безграничное спокойствие, умиротворение – все те чувства, которые обычно приходят к нему тогда, когда он отнимает чужие жизни, а не спасает их. Неужели он так много хочет; просто не лгать. Если бы все всегда говорили правду и себе, и другим – насколько легче было бы жить.
Слова казались лишними. Владислав почти не ощущал веса блондинки; среди ветвей деревьев уже мелькали желтоватые огни: это хищники пришли за своей добычей. Один за другим, волки выходили на поляну, пока на полусогнутых ногах, словно боялись Батори и чувствовали его силу. Но еще немного, и они будут готовы броситься. Готовы вонзить зубы в свежую плоть, пролить горячую кровь на землю. Голод всегда берет свое.
Батори улыбнулся. Не сегодня.
Яркий изумрудный свет осветил поляну так ярко, словно внезапно наступил день – и солнце в кой то веки пробилось сквозь кривые, покрытые ледяной коркой, ветви. А когда снова упала тяжелой занавесью темнота, ни Владислава, ни его ноши уже не было.

---------------------Замок Владислава Батори